В июне 1958 года Эд закончил Энергетический техникум c единственной пятеркой – по физкультуре. История, русский, литература, электрика и механика, работа в мастерских и практика — четверки, но математика, черчение, сопромат, экономическая организация и планирование, учёт и калькуляция — сплошные тройки (теория ему не давалась ни тогда, ни позже). В характеристике написали: дисциплинирован, начитан, стремится к самостоятельной работе.
Во время обучения в Энергетическом техникуме Эд вместе со своими однокурсниками успел поработать и на целине, и на мелиоративных работах где-то в глубинке ленинградской области. Формально это называлось — добровольцами по комсомольской путевке. Работы он никогда не боялся, они были молоды и веселы.
Возможно, поэтому на распределении он повёл себя не совсем обычно.
ЭБ: Техникум я закончил с трудом, и на распределении попросил, чтобы меня кинули куда-нибудь подальше от Питера. Они кинули меня в Коми АССР, в город Инта, на шахту, где я работал подземным электрослесарем.
В Инту он приехал в июле 1958 года, в короткое северное лето, и с любопытством стал оглядываться по сторонам – на жизнь, совсем непохожую на питерскую.
У него был фотоаппарат «Смена» — и сохранилось несколько фотографий, сделанных за четыре месяца жизни в Инте:
ЭБ: В Инте было много шахт, и много бывших политзаключенных из Литвы, Украины. Я жил в комнате вместе с бывшим политзаключенным, от которого отказалась семья. Он работал на шахте бухгалтером. Он научил меня из молока делать кефир.
На обороте фотографии сохранилось имя этого соседа по комнате — Миколас Каспаравичус. Много лет спустя Эд сожалел, что не расспросил его ни о чем — но он тогда и не знал, о чем спрашивать.
ЭБ Я знал о том, что это были лагеря для политических, но в этом не разбирался, был очень далек от политики. Я был недоразвитый в этом всем…
В начале октября выпал снег и укрыл одноэтажный город.
А потом пришла повестка в военкомат, куда он и явился в конце месяца.
ЭБ: «Меня в армию не брали, я сам захотел. На сборном пункте в Котласе, где все голые ходили на медкомиссии, врач-еврей предложил меня комиссовать по заиканию, но я отказался... Оттуда нас направили в стройбат в Воркуту, дали в руки кирку и три года я долбил вечную мерзлоту под котлованы для ракет. Это было как лагерь – различие было только в форме и в 3 рублях за месяц, и двухэтажные койки, а не нары. Тот же рабский труд... На нары я тоже попал – назвал дураком старшину, и меня отправили на несколько дней гауптвахту, там даже одеял не было… «
К конце службы он не мог произнести своего имени, отвечал на перекличке «здесь», когда очередь уже доходила до Яковлева.
ЭБ: Когда я был в армии, там недалеко от нашего гарнизона, жили три девицы, весьма легкого поведения. Они, как все человечество, хотели есть, и наши солдаты их подкармливали. Брали картошку с селедкой и ходили к ним. И я испытывал любопытство к противоположному полу… Однажды попросил, чтобы меня тоже туда отвели. Ну, влили в меня стакан водки, нагрузили едой и втолкнули прямо к ним. Эти женщины, значит, завалили меня прямо на спину, вытащили из-за пазухи селедку с картошкой, а меня выбросили на снег. Так я впервые познал, что такое женщина.
14.12.1961 — демобилизация
ЭБ: «Кто служил в армии, дату дембеля должен помнить, как день своего рождения. Я служил в Воркуте, это вообще не передать – это тундра. Двенадцать месяцев зима, остальное лето. Многие у нас там полегли, было много всяких несчастных случаев, но я выжил. “
Кинематический театр "Шарманка" 