Предыдущая глава — 10/4 Блэнсли и Абботсфорд
Через пару недель после приезда Джулиан Сполдинг показал нам Галереи МакЛеллан (McLellan Galleries), в которых несколько месяцев спустя должна была открыться выставка «Шарманки». Как оказалось, в то время они были самым крупной выставочной площадкой за пределами Лондона.
Вход в галереи в те времена выделялся навесом-маркизой во всю ширину тротуара Сокихолл-стрит.
Стеклянная дверь открылась в длинный невысокий коридор, в конце которого пространство неожиданно распахнулось у подножия лестницы из черного мрамора. Её пролёты вели на третий этаж к портику с балюстрадой — входу в комплекс огромных выставочных залов со сводчатыми потолками, через стеклянные навершия которых лился мягкий дневной свет.
— А как мы затащим наверх кинематы? В пассажирский лифт они явно не влезут.
Джулиан показал на едва заметные очертания большого прямоугольника в центре одного из залов: «Этого будет достаточно?» Загудели моторы и часть пола (примерно 4Х5 метров) медленно ушла на целый этаж вниз. Это чудо викторианской техники дополняло остроумное решение архитектора: здание располагается на склоне крутого холма, и параллельная улица Ренфрю-стрит находится на этаж выше главного входа. Туда-то и доставляются все грузы, а дальше в галереи на третий их поднимает лифт-платформа.
Как выяснилось позже, в 1990м году, когда Глазго выиграл конкурс на годовую программу «Культурная столица Европы», в МакЛеллан проходила выставка «Шотландия творит (Scotland Creates)», куратором которой был Мюррей Григор. Он заказал Тиму Стэду удивительный проект — творческую реплику жилища из деревни каменного века Скара Брэ (Scara Brae) на Оркнейских островах — и Тим воссоздал ее в дереве, используя шахту этого лифта.
Для сравнения: Скара Брэ — оригинал
— Хорошо, а что делать с дневным светом? нам нужна полная светоизоляция!
Раздалось тихое жужжание, и залы погрузились в темноту — оказалось, что каждое стеклянное навершие крыши перекрывают электромеханические жалюзи. После музея в Лейпциге, где окна заклеивали черным полиэтиленом, мы попали в сказку.
Исторические подробности
Это великолепное помещение досталось Глазго в середине 19 века в результате широкого жеста мецената Арчибальда МакЛеллана, который унаследовал процветающий семейный бизнес изготовления карет и упряжи, но интересовался более высокими материями — благом родного города (членом Совета которого он состоял) и коллекционированием живописи.
Для размещения своей коллекции он построил здание на длиннющей Сокихолл-стрит, которая соединяла исторический центр города с новым, возникшим в конце 18 века. Это здание он завещал городу вкупе с коллекцией в 400 живописных полотен, но когда умер — внезапно и довольно молодым, — оказалось, что его долги превышают размер наследства. В результате благодарный город был вынужден выкупить подарок у наследников, и некоторое время не знал толком, что с ним делать. В галереях устраивали балы и ярмарки, пока лет через двадцать не обнаружилось, что количество произведений искусства, подаренных доброхотами городу, просто не оставляет другого выхода, как создать музей, и подарок МакЛеллана идеально подходит для этой цели.
Дары не иссякали, и в конечном итоге в 1901 году музей переехал в специально построенный для него Дворец Келвингроув, а Галереи МакЛеллана остались именно галереями.
В 1990е годы в МакЛеллан проходили прекрасные выставки, из которых мне больше всего запомнилась сделанная совместно музеями и Школой искусств выставка Чарльза-Рени Макинтоша, шотландского гения Арт-нуово, основательно подзабытого к тому времени. С неё началась его вторая слава.
К сожалению, в конце 1990х у горсовета Глазго резко ухудшилось финансовое положение, и город уже не мог позволить ни масштабных выставок, ни содержания такого помещения. Его передали в распоряжение соседней Школы искусств — и какой-то студент умудрился настолько безграмотно использовать тот самый викторианский лифт, что направляющие его стальные рельсы оказались безнадёжно погнутыми. Восстановление его обойдется в астрономическую сумму, а без этого лифта доставить в галереи большие объекты невозможно.
Конечно, по сравнению с тем, что какой-то другой студент вскоре после истории с лифтом умудрился устроить пожар в соседнем здании — той самой Школе Искусств Чарльза-Рени Макинтоша, которая была самым знаменитым памятником архитектуры в городе, а при попытке реставрации здание сгорело ещё раз (уже практически дотла) потеря Галерей Мак-Леллан не столь уж безутешное горе для города.
Поэтому когда их недавно выставили на продажу, шума это не наделало. Но Глазго уже давно другой город с другими приоритетами, чем тридцать лет тому назад. Тогда нам просто повезло.
Предыдущая глава — 10/4 Блэнсли и Абботсфорд
Следующая глава — 10/6 Из какого сора?
Кинематический театр "Шарманка" 