Не помню момента, когда я увидела Риту впервые — наверно, это было в 1990м. Маленькая хрупкая женщина, с изборозжденным преждевременными морщинами лицом и широкой улыбкой, периодически появлялась в «Шарманке» с пачкой кофе, которого ей хватало на день, усаживалась где-нибудь в углу мастерской, дымила сигаретой и молчала. Иногда она перебрасывалась короткими репликами с Эдом, иногда рассказывала что-то забавное, но в основном просто наблюдала, как он работает. Было очень мало людей, при которых он продолжал работать, обычно он с разной степенью нетерпения ждал, когда останется один. Было видно, что она нездорова, но мы не подозревали, что ей осталось так мало.
Они познакомились в середине 1970х в квартире поэта и хулигана Константина Кузьминского, которому после организации двух выставок «неофициальных художников» у себя в квартире «компетентные органы» предложили традиционный в те вегетарианские времена выбор — на запад или на восток. Уезжая, Кузьминский просил друзей не забывать его мать — Евдокию Петровну, приглядывать за ней. Вот приглядывая за ней, Эд и познакомился с Ритой, которая тоже — приглядывала. Читали письма от Кости, курили, выводили Евдокию Петровну погулять. Подружились.
К тому времени Рита уже встретила главного человека своей жизни — математика и диссидента Револьта Пименова.
История Риты подробно описана и прокомментированна им в документальной «пиесе» «ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ ИЗ ЖИЗНИ МАРГАРИТЫ КЛИМОВОЙ» ( о себе он в ней говорит в третьем лице)
Для любознательных: в связи с закрытием Сахаровского центра доступ к текстам Пименова усложнился — приведённая мною ссылка ведет на весь 2 том воспоминаний Пименова, «пиеса» — это 8 глава, стр. 304—388
Маргарита Климова в 1956-61 училась на отделении славистики филологического факультета Ленинградского университета. Жила в общежитии, где завязала сотни, если не тысячи длящихся знакомств. Из имен, известных в литературном мире и бывших в ту пору на ты с нею, можно назвать: Иосиф Бродский, Яков Гордин, Рид Грачев, Виктор Соснора….
…Арест Пименова в 1970 вызвал много сочувственных и прославляющих а толков в среде математиков, поэтому естественно, что Климова раздобыла экземпляр его мемуаров «Один политический процесс». А в 1972 она полетела в Сыктывкар знакомиться с автором …
….Эскиз духовного облика Климовой таков. Это человек, обладающий талантом общения с людьми, пользующийся этим даром доброжелательно, с целью помочь-услужить-обрадовать. При всей своей общительности — малоразговорчива и отнюдь не выплескивает своих душевных переживаний или волнующих ее проблем на собеседника. Напротив, производит впечатление скорее скрытной и — по суждению писателя Я.А.Г[ордина]. -«бесконечно одинокой женщины».
Готовность оказывать услуги — фантастическая. Вот, например, …с подругой зашла после работы навестить больного студента на сельхозработах. Посочувствовали, ушли, подруга по своим делам, а Маргарита направилась в лес, набрала (сентябрь!) с полкружки земляники часа за полтора и принесла больному, которого только что впервые увидела.
Таких эпизодов — несметное число. Каждый из ее приятелей мог бы припомнить то повествование, как Маргарита присмотрела ему пальто в другом городе, заметив, что он ищет такое именно пальто, но не находит; то про то, как рискуя собой, покрывала его отсутствие на работе в служебное время; про то, как, узнав, что ее знакомый нуждается срочно в крупной сумме денег для вступления в жилкооператив, Маргарита занимала у всех своих друзей-приятелей суммы помельче и, сложив, вручала этому нуждающемуся; про то, как в период отсутствия кофе предпринимала титанические усилия, чтобы раздобыть несколько килограммов его для жены своего знакомого, жившей в провинции; про то, как чутко выслушивала свою подругу, утверждавшую, что с нею в психбольнице несправедливо обращались, и добивавшуюся, чтобы ее выслушал какой-нибудь диссидент, имеющий выход на Сахарова, дабы пожаловаться тому, и Рита улаживала-таки требуемую встречу.
Неслучайно на курсе Климову порой называли «совестью курса». Это не следует понимать в высоком штиле, сопоставляя с такими именами, как Грановский в XIX или Сахаров в XX веке, но все то честное и хорошее, что провозглашала «Комсомольская правда» в рубрике «Не проходите мимо!» в конце 50-х и начале 60-х годов, Маргарита Климова впитала и сделала естественным элементом своего повседневного поведения. Например, никогда, дома ли, в другом ли городе, не выбрасывала несъеденный хлеб, а собирала его, уносила и, раскрошив, скармливала голубям-воробьям-синичкам-чайкам.
Никаких писем-воззваний Климова никогда не подписывала, хотя со многими подписантами была знакома. В демонстрациях протеста ни разу не участвовала, как, впрочем, последние лет пятнадцать и на казенные демонстрации не ходила. По идеологическим вопросам практически не высказывалась — словами. Редко произносила более одной-двух фраз подряд на теоретические темы….. Позиция Маргариты Климовой в социально-политически-культурном противостоянии последних десятилетий шла и определялась не от литературы, не от публицистики, не от имени теоретиков или историков. Она вытекала из жизни.
22 октября 1982 случайно встреченным в театре знакомым со смехом рассказывала, что ее на днях посадят. О полученном предостережении поведала Наталье Викторовне Гессе, но та ее высмеяла: «Да кому ты нужна, чтобы тебя арестовывать? Чего ты о себе воображаешь?!» — и даже не сообщила Пименову про этот разговор.
Обыск у Климовой и пятерых других санкционирован прокуратурой Ленинграда 29 ноября 1982, в понедельник. Арестование заранее не санкционировалось, но дело с самого начала называлось «Дело №14 Климовой».
[Следователь] Туркин объяснил Климовой, что Пименов не арестован, процветает, благополучен, что она напрасно за него переживает. Стал по фамилиям перечислять Климовой, какие у Пименова есть-де любовницы, все помоложе ее. Климова поддакнула: так-де и должно быть, он такой хороший, что все должны его любить. «Я за него рада.» На вопрос Туркина: «За что вы все так его любите?» — ответа не дала. Обстоятельства знакомства с Пименовым изложила так: она-де с 1956 была знакома с Сергеем Масловым, и тот, узнав летом 1972, что она едет в Сыктывкар к своей подруге по ленинградскому общежитию Галине Тысячной, попросил ее свезти мясо Пименову. Так и познакомились. Мемуаров Пименова никогда не читала. Никакого Спекторского, кроме поэмы Пастернака, не знает.
— Ну, за границей издана оголтело антисоветская книга под фамилией Спекторского, но мы-то знаем, что это Пименов. И вы знаете. Ведь так?
— Нет, не знаю. Вы же сами знаете, ЧТО у меня изъято, мы все с вами обговорили, каждую книжку, бумажку, фразу из его писем. И никакого Спекторского там нет и не было.
— Знаете вы, знаете! Вы же его секретарем были!
— Ничего подобного, я не гожусь для этого.
— Ну, агентом по связям с молодежью.
— Нет.
— А что же вас связывало с Пименовым?
— Вы же знаете: … я с ним. Должность у меня такая была. И с этой должностью я справлялась. А в остальное меня не пускали. Может быть, я бы сама из женского любопытства и влезла, но меня не пускали.
Рита интересовала следователей не по себе — им нужен был материал на Пименова, а за восемь месяцев следственного изолятора ни мытьем, ни катаньем им не удалось его получить. Результатом стал приговор и выбор места ссылки
ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ СОВЕТСКОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда в составе: председательствующего — зам. председателя суда ИСАКОВОЙ Н. С.; народных заседателей — НАГОРНОГО В. И. и КИРИЛЕНКО Н. В.; при секретаре — САХАРОВОЙ Н. К. ;с участием ст. помощника прокурора г. Ленинграда — КАТУКОВОЙ И.В. и адвоката — ОСОЦКОГО А. И. — 17 июля 1983 года в гор. Ленинграде рассмотрела в открытом судебном заседании дело по обвинению:
КЛИМОВОЙ МАРГАРИТЫ МИХАЙЛОВНЫ, рождения 15 сентября 1938 года, уроженки г. Ярославля, русской, гражданки СССР, беспартийной, с высшим образованием, окончившей в 1961 году филологический факультет Ленинградского государственного Университета им. А. А. Жданова, одинокой, работающей заведующей техническим архивом Ленинградского научно-производственного объединения «Абразивный завод «Ильич»», проживавшей по адресу: Басков переулок, дом 13/15, квартира 24, ранее несудимой, находящейся под стражей с 30 ноября 1982 года, обвиняемой в преступлении, предусмотренном статьей 70 часть I УК РСФСР.
УСТАНОВИЛА: что подсудимая КЛИМОВА в период 1971 —1982 годов в городе Ленинграде, действуя в целях подрыва и ослабления Советской власти, проводила антисоветскую агитацию и пропаганду: распространяла и хранила в целях распространения антисоветскую литературу, содержащую клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.
В 1976 году КЛИМОВА у себя дома вручила для ознакомления свидетелю СОЛОВЬЕВУ С. В. машинописную копию сочинения А. Солженицына «Бодался теленок с дубом», в котором возводится клевета на советское государство и общество. Утверждается, что в СССР якобы повсеместно нарушается законность, а население живет как в огромном «концентрационном лагере».
В том же году передала ТИМЕ А. Д. у себя дома машинописную копию сочинения Н. Мандельштам «Воспоминания», в котором содержатся клеветнические измышления, порочащие историю СССР, отрицаются достижения социалистической демократии, а Советское государство заведомо ложно именуется «машиной террора».
В 1978 году передала для ознакомления у себя дома ТИМЕ А. Д. машинописную копию сочинения В. Войновича «Иванькиада», в котором возводится клевета на советский государственный и общественный строй, ложно утверждается, что в СССР якобы практикуются массовые гонения на творческую интеллигенцию.
В конце 1979 года у себя дома вручила свидетелю КУНГУРОВОЙ Л. В. для ознакомления изданные за рубежом на русском языке журналы «Вестник русского христианского движения» №, 116 и 122, в материалах которых пропагандируется тезис о необходимости борьбы с Советской властью, содержатся злобные измышления о советской действительности, а социалистическое государство именуется «тоталитарным».
В начале 1980 года у себя дома передала для ознакомления КУНГУРОВОЙ Л. В. электрографическую копию 1 и 2 части сочинения А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», в котором содержится злобная клевета на советский государственный и общественный строй, ложно утверждается, что социализм якобы стал самым антинародным и деспотичным строем в истории человечества.
Наличие в действиях КЛИМОВОЙ прямого умысла на подрыв и ослабление Советской власти суд считает установленным ее целенаправленными действиями по распространению значительного количества антисоветских и клеветнических сочинений на протяжении ряда лет, характером распространенной ею литературы, имеющей целью опорочить советский государственный и общественный строй, вызвать чувство ненависти к КПСС, Советской власти, привлечь читателей к активной борьбе с социалистическим государством. Умышленный характер действий подсудимой, направленный на подрыв и ослабление Советской власти, подтверждается также тем, что антисоветская и клеветническая литература передавалась конспиративно, а характер и содержание сочинений, с учетом образования и жизненного опыта самой подсудимой, оценивались как враждебные советскому государству.
Обсуждая вопрос о мере наказания, судебная коллегия учитывает, что подсудимой КЛИМОВОЙ совершено тяжкое преступление, представляющее повышенную общественную опасность.Наряду с этим коллегией учитывается и ряд смягчающих ее вину обстоятельств. КЛИМОВА ранее не судима, раскаялась в содеянном, в определенной степени содействовала наиболее полному раскрытию преступления, страдает хроническим заболеванием почек — пиелонефритом. На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 300 — 303, 71 УПК РСФСР, судебная коллегия
ПРИГОВОРИЛА: КЛИМОВУ МАРГАРИТУ МИХАЙЛОВНУ признать виновной в совершении преступления, предусмотренного частью I статьи 70 УК РСФСР, и назначить ей по данному закону наказание в виде лишения свободы сроком на 8 (ВОСЕМЬ) месяцев с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии СТРОГОГО режима, с последующей ссылкой сроком на 3 (ТРИ) года. Мерой пресечения до вступления приговора в законную силу составить содержание под стражей с зачетом предварительного заключения с 30 ноября 1982 года. Вещественные доказательства, перечисленные в постановлениях от 20 апреля, 10-17 мая 1982 года (т. 5 лд. 20-29) — уничтожить.
У Эда сохранилось одно из писем Риты из ссылки
Здравствуй опять, дорогой Эдик! Честно продолжаю на другой день, хотя времени опять уже 10 вечера, а свету так и нет. А до этой минуты, как пришла в 6 часов, так и не присела– все суетилась. Мои шефы очень недовольны, что я никуда не хожу, т.е. в клуб и в гости. Боятся, как бы я тут у них не одичала (ха-ха!) Я им объясняю, что мне некогда. Они недоверчиво улыбаются. А мне и вправду некогда. Вот, суди сам, пришла я с работы сегодня, к примеру, и не знаю, за что схватиться. Ну, прежде всего, накормить собак, да Рекс еще болен (рана в паху, надеюсь, что сам разорвал), так что, повыясняла, как он себя чувствует. Уже ничего, уже поел. Тишка-разбойник есть не стал, просто капризничает. Потом затопила печь (Петров день скоро, а у нас холодина), сварила собакам щи из утки (достаной по случаю), себе сделала салат, на ходу его съела, немножко постирала, перемыла посуду, перетаскала оставшуюся воду из бочки (завтра привезут свежую), напоила чаем с молоком собак, подтерла пол и …уф, села наконец. А мне ведь еще и петь охота, т.е. почитать. Книгу меня немного, но зато… Б.Пастернак «Воздушные пути», Ахматова, Бальмонт, «Друзья Пушкина», как я сейчас подсчитала, у меня их уже около 200. Библия, журналы, детективы на польском и английском и письма. Как ты думаешь, есть мне охота и время ходить в их клуб, на их фильмы. Я уж не говорю о Малыше, который сейчас лежит на руке и, по-моему, очень внимательно прочитывает каждую строчку письма. Он очень сопит и вздыхает, очень устал, похоже. А Миррочка, его подруга, в это же время цепляется за ноги мои (голые) и пытается тоже вскарабкаться ко мне на колени и лечь на другую руку. Миррочка еще поменьше Малыша будет и очень забавная. Она всех моих мужчин свела с ума. И хозяев я предупредила, что если родятся Рексики или Тишата, то я не виновата. На самом деле мои мужчины ее только обожают и тают от нежности. Рекс, например, говорит им «чмок-чмок-чмык» часто-часто, в то время, как мне говорит «ам-ам» шепотом, без голоса. А Тимка так вертит хвостом, что я боюсь — он у него отвалится. А Малыш ревнует всех и ко мне, и к Миррочке. Надобно заметить, что Миррочка у нас уже жила месяца два, когда я болела, потом ее забрали, а теперь она пришла сама, переполошив хозяев да и меня тоже. При ее малости и коротких ножках она прошла немалый и трудный путь, почти подвиг. Хозяева оценили и сказали: пусть поживет еще. Вот мы и живем опять впятером.
Продолжаю письмо уже на третий день. Ну прям как летопись пишу. Вчера пришли ко мне гости – Сережа и Альбина. Привезли сметаны, творогу, яичек. Они ездили за всем этим в Колобово, за 12 км. Сережка сам водит мотоцикл. Кстати, на прошлой неделе и меня эх, прокатил через все наше село. Я впервые сидела на мотоцикле. Надеюсь, что село видело все, а я же света белого не видела от страха. Сережке не призналась естественно, но, по-моему, мотоцикл не мой вид транспорта. Он и сегодня приехал ко мне на работу и сооблазнял покататься, но я, сославшись на служебную занятость, отказалась. Вчера печь я недаром топила – ночью был мороз. Выхожу сегодня на улицу, а все инеем покрыто. Ну и мороз, естественно. Надела брюки, куртку, и все равно холодно. Опять топила печь, опять мыла посуду, ну и т.д. Теперь ты точно знаешь, чем я занимаюсь, как провожу время, что делаю каждый вечер,[неразборчиво] стержень, а не пишет. По субботам хожу в баню. Казенная баня тоже заслуживает описания, но всего не описать. Скажу только, что она новая, и сток для воды в ней сделать забыли. Мой огород из одной грядки 1Х2 м рос-рос, но почему-то перестал. Ноготки у людей (добрых) уже цветут, а у меня как вылезли из земли, так и торчат, дальше ни с места. Зато трава богатая – выше меня. Все коровы, козы и лошади заглядывают на нее и глотают слюни, но не попасть – Сережка починил забор. Могла бы я тебе еще написать, как залезли мы на сопку, оказывается, запрещенную для лазаний из-за опасности, и как была очарована забайкальскими цветами, но это – еще одно письмо, а я уж и так тебе давно пишу. Так что сегодня уж точно кончаю, желаю тебе работать и работать, а я уж буду жить дальше и ждать ваших писем.
Целую и надеюсь на скорую встречу в письме.
Ваша Рита
10.07.84
Револьт Пименов дважды приезжал навестить ссыльную Риту — из своей добровольной ссылки в Сыктывкаре, потом писал письма-отчеты Евдокии Петровне Кузьминской, а та давала почитать Эду. Так что про то, как там реально обстоят дела, Берсудский знал не из Ритиных оптимистичных писем.
Вся эта история очень сильно повлияла на его творчество. До суда над Ритой он вообще не интересовался политикой. Резал из дерева фольклорных зверей, клоунов, музыкантов, любил Кижи и прочие деревянные церкви, народную игрушку. Он вспоминает, что даже о суде над Синявским и Даниэлем тогда не слышал — жил в своём мире, видел свои сны. Сны он видит по-прежнему, но стиль их изменился. В 1983 он делает кинемат под двойным названием «Замок, или 1937» — машину по мотивам Франца Кафки. Башня наподобие кремлевской, лязгают цепи, падает топор, чавкает колючая пасть, перемалывая человеческие жизни. Чья-то душа вылетает в виде ангела. Кружатся насаженные на колья головы, в лицах можно уловить портретное сходство — Бабель, Михоэлс, Мейерхольд, Цветаева.
Затем следует железный корабль дураков, плывущий в никуда, Вавилонская башня, которую строят босхо-брейгелевские персонажи…
Рита отбыла ссылку до звонка, вернулась в 1986, привезя с собой одну из собак — Малыша. Жить было негде — комнату в Ленинграде отобрали. Пименов предложил приехать к нему в Сыктывкар, Рита отказалась под предлогом, что туда нельзя было взять с собой собаку. Наверно, дело все-таки было в другом — там у него была семья, подрастал сын.
В 1989 году Револьт Пименов был доверенным лицом А.Д.Сахарова на выборах народных депутатов СССР, в 1990 — избран народным депутатом РСФСР от Коми АССР, становится членом Конституционной комиссии съезда народных депутатов РСФСР и членом Комитета по законодательству Верховного Совета РСФСР. Но в конце 1990го он умирает от осложнений после онкологической операции в берлинской клинике.
Дальнейшую историю Риты рассказал Яков Гордин в журнальной публикации в конце 1990х:
Маргарита Климова отбывала ссылку в Забайкалье на территории старого уранового рудника и вернулась с онкологическим заболеванием.
После ссылки, лишенная ленинградской прописки и жилплощади, она жила у родителей в Луге, работая кладовщицей на заводе — место, которое удалось выхлопотать ее друзьям.
По закону о реабилитированных — а после 1991 года ее, разумеется, реабилитировали — она должна была получить жилплощадь, равную конфискованной у нее после приговора, а как инвалид имела право на отдельную квартиру. Все законы и подзаконные акты были на ее стороне, но мелкие и средние советские чиновники, оставшиеся на своих местах в районной администрации, вовсе не склонны были эти законы выполнять ради «диссидентки». У Климовой не было сил для этих унизительных и изнурительных хлопот. За нее боролся «Мемориал». Но отысканные свободные комнаты таинственным образом оказывались уже кому-то предназначенными, а то, что предлагалось чиновниками, было непригодно для нормальной жизни. Приличное жилье было товаром…
Это откровенное издевательство продолжалось несколько лет. Маргарита Климова медленно и мужественно умирала, скитаясь по квартирам старых друзей — в Луге ей было уже трудно жить.
С Ритой мы дружили с университетских времен и могу засвидетельствовать — она была человеком редкой доброты, расположенности к людям и спокойного иронического стоицизма. Ей в подметки не годились те человекоподобные манекены, что убили ее…
Мало-мальски приличную комнату — не квартиру! — она получила перед самой смертью. Но переехать в нее не успела…
Был момент, когда показалось — может случится чудо. По нашей просьбе Мегги Стэд списалась с Эмнести Интернейшнл, и те выхлопотали для Риты консультацию в Эдинбургском госпитале. Наши помощники, приехавшие на монтаж первой выставки «Шарманки» в Глазго в мае 1994, привезли Риту с собой. Она была буквально едва жива. Но шотландские врачи взялись за дело серьезно — переливания крови, радиотерапия, химиотерапия. Рита ожила, снова заулыбалась.
Два месяца пролетели незаметно. В госпитале ей выдали с собой два мешка с лекарствами — с расчетом чуть ли не на год. Профессор сказал: «Если бы она оставалась тут, она прожила бы еще лет десять. В России, наверно, меньше — но несколько лет жизни у неё ещё впереди, надо только регулярно проверять кровь и делать переливания».
В России началась обычная чехарда. Без прописки ее не брали на учет, бумаги от шотландских врачей вызывали раздражение… Через три месяца она умерла в приемном покое онкологической больницы, так и не дождавшись переливания крови.
Через два года новая Галерея современного искусства в Глазго открылась кинематической скульптурой «Титаник», которую Мастер посвятил памяти Риты.
А холодной зимой 2011 мы сняли монолог Эда на набережной Фонтанки, напротив того здания, где был произнесён приговор Маргарите Климовой.
Кинематический театр "Шарманка" 