Этот дом вырос из старенькой фермы, купленной по дешевке молодым скульптором Тимом Стэдом в конце 1970х в опустевшей шотландской деревне Бленсли, которую обошло новое шоссе.
Он хотел быть скульптором – и хотел иметь дом, семью и детей. Финансово такие вещи сочетаются плохо. Тогда он придумал делать скульптуру, на которой люди сидят, лежат, за которой пьют чай и пишут письма. Мебель, которая существует в одном экземпляре — и которая неповторима, как лес, и луг, и изгиб холма.
Он не любил прямые линии – у него они ассоциировались со смертью.
Он любил «неправильное» дерево – с наростами, и придумал технологию, превращающую недостаток в красоту. Его работы стоят в музеях – и в домах нескольких сотен людей. Они сработаны прочно – и очень удобны. Его стулья вылечивают боли в спине, его столы не нуждаются в скатертях, дверки шкафов не отваливатся и ящики письменных столов не застревают.
Первый большой заказ он получил от приятеля по школе искусств – фотографа Иена Маккензи. Иен хотел создать кафе-галерею, чтобы выставлять свои работы – и работы коллег. За сущие копейки Тим изготовил мебель для этого кафе в старом и запущенном Торговом городе» — историческом центре Глазго. Иен назвал свое кафе «Гандольфи» – в честь крупноформатной старомодной камеры Гандольфи. Оно стало настолько популярно, что у Иена 16 лет не было времени взять в руки фотоаппарат.
За эти годы студенты, просиживавшие драные джинсы за чашечкой капучино в «Гандольфи» , выбились в люди и составили костяк заказчиков Тима, год за годом покупая его мебель – сначала стул, потом другой, потом стол, а там глядишь и кровать, а «Гандольфи» вошло в список достопримечательностей Глазго.
Еще Тим создал часовню в Кирхе св. Николая в Абердине в память нефтяников, погибших на платформе Пайпер Альфа в 1988 (взрыв и пожар унес тогда 167 жизней). Спинки стульев набраны из разных пород дерева, первые буквы которых складываются в слова «Мы помним вас»
И построил кресло для Папы Римского, на котором Иоанн-Павел сидел во время посещения Глазго.
За свою недлинную жизнь Тим создал множество кресел-стульев-столов. А по вечерам, когда работники, помогавшие ему в мастерской, расходились, он продолжал там работать – делая вещи для дома, который стал его самым главным произведением искусства.
У Тима было правило – не покупать того, что можно сделать своими руками. Даже раковина здесь деревянная…
И еще он сажал деревья – потому что считал, что должен отдать природе то, что у нее брал.
Этот старый лес Упло (Wooplaw) – один из немногих сохранившихся в Нижней Шотландии — продавался под вырубку.
Тим возглавил сбор средств среди соседей – и каждому, кто пожертвовал больше 200 фунтов, дарил вот такой топор из местных пород деревьев. Проект назывался «Топоры за лес» (Axes for Wood)
Через четыре месяца нужная сумма была собрана – и лес был спасен. Упло стал первым «общинным лесом» — сюда приходят отдохнуть с детьми, пожарить шалыки с друзьями, сюда приводят школьников на экскурсию, здесь узнают о жизни леса (можете ли вы сделать токарный станок без электричества?), наблюдают из укрытия за бобрами, строящими плотину, здесь сажают деревья на прикупленных по соседству землях…
Здесь его и похоронили весной 2000ого.
На плите написано по латыни и на английском «счастлив тот, кто встретил бога лесов», а рядом скульптура, вырезанная Эдом из любимого дерева Тима, вяза с наплывами – Дух Леса, с лицом и улыбкой Тима.
После смерти Тима его вдова, Мэгги – по профессии лингвист, — взяла на себя руководство мастерской и устройство выставок. Она практически спасла наследие Тима.
Список заказов не иссякал, но несколько лет назад иссякли силы у Мэгги — она вернулась во Францию (вообще-то она родом из Люксембурга, но родители еще в шестидесятые перебрались на юг Франции, посадили свой виноградник – и остались там жить).
Судьба дома оказалась в подвешенном состоянии. Понятно, что его надо сохранить, но для этого нужны деньги и чья-то энергия. Пять лет за спасение дома боролась группа людей во главе с Ники Флетчер, писались бесконечные заявки на гранты во всевозможные организации, но они наталкивались на один отказ за другим. И когда уже все потеряли надежду и обратились к публике, неожиданно объявились частные спонсоры, а недостающее собрали с помощью краудфандинга.
У дома начинается новая жизнь, за которую отвечает Tim Stead Trust
Предыдущая глава — 1993 Лондон. Анна.
Следующая — 1993 Первое лето в Блэнсли
Кинематический театр "Шарманка" 